Смотрящий в небо

Профессор Арефьев, 50 лет отдавший «Тайфуну», знает об атмосфере все. Или почти все.

Профессор Арефьев громкоголос, седовлас и велик телом. Про таких говорят — мощный старик. Во время разговора в его глазах то и дело вспыхивают веселые бесенята — к 73-м годам Владимир Николаевич не утратил интереса к жизни, и все новое, чувствуется, ему нравится. Из всех средств общения, к примеру, предпочитает скайп: приятно, конечно, видеть на экране своего монитора двухлетних правнуков-близнецов, восклицающих: «Привет, деда!», и посылающих воздушные поцелуи.

Он до сих пор работает — «Тайфун» нуждается в Арефьеве, да и сам Владимир Николаевич не может без института. «Как без работы? — громогласно вопрошает он и, коснувшись рукой головы, продолжает: — Мозгито функционируют!» Правда, в лабораторию атмосферной спектроскопии, созданную им когда-то, он приходит раз-два в неделю. «А чаще и ни к чему, я дома работаю, — объясняет профессор, — современные средства связи позволяют. А еще — у меня очень хорошие помощники и коллеги».

Начинал же Владимир Николаевич в «Тайфуне» ровно 50 лет назад, тогда это была «площадка Федорова» — филиал Института прикладной геофизики, возглавляемый академиком Евгением Федоровым. Именно по его задумке тогда в Обнинске создавался комплекс экспериментальных установок. Метеовышка уже возвышалась, а аэрозольный корпус (это тот, на котором часы) еще только замышлялся. Да и вообще «Тайфун», трудно себе представить, стоял на окраине города.

Тогда все еще было впереди. Теперь же, оглядываясь, назад, есть, чем гордиться, и есть, о чем жалеть. Еще в начале 70-х при самом непосредственном участии Арефьева соорудили уникальную установку — 50-метровую оптическую кювету — трубу, в торцах которой установили зеркала. Длина многократно отраженного луча, запущенного внутрь, достигала 6 км. В трубе же можно было установить любую температуру, давление и влажность, смоделировав какой угодно атмосферный слой. Зачем? Чтобы знать, как поведет себя лазерный луч в атмосфере — чистая фундаментальная наука.

В 80-е эти исследования стали выходить уже на прикладной уровень, но государство рухнуло. «Прекратилось финансирование по многим темам», — вспоминает то тяжелое время Арефьев. «А так, глядишь, создали бы какойнибудь «гиперболоид инженера Гарина», — шутит Владимир Николаевич. Но ИЭМ в большей степени решал мирные задачи. И одна из них звучит в первом приближении скучно, речь идет о мониторинге атмосферы. Но если сказать, что это напрямую связано с проблемой глобального потепления, парниковых газов, озоновых дыр, то получится, что мониторинг атмосферы касается всех.

Профессор Арефьев последние лет 30 этим мониторингом и занимается. Есть много способов ответить на вопрос, из чего состоит атмосфера на высоте, предположим, 10 км, допустим, над Обнинском. Спектроскопия — один из таких методов. Молекулы разных газов по-разному поглощают солнечные лучи, приборы же это фиксируют, и выдают точную оценку: азота — столько-то, углекислого газа — столько-то и т.д. И картина получается очень интересная. Она вроде бы укладывается в гипотезу о том, что в глобальном потеплении повинны промышленные выбросы. Так, с годами углекислого газа и водяных паров в атмосфере становится все больше и больше, а именно они и создают парниковый эффект.

«С другой стороны, — говорит Владимир Николаевич, — автомобилей тоже становится все больше и больше, а количество окиси углерода (СО) в атмосфере падает. Причем везде падает — и над Россией, и над Европой, и над Америкой. Видимо, автомобили, главные производители окиси углерода, не так сильно загрязняют атмосферу, как может показаться».

Хотя, в чем причина атмосферных изменений и каковы их последствия — это, как считает профессор Арефьев, — сфера интересов других ученых. «Мое дело — самым точным образом отразить состояние атмосферы, — говорит Владимир Николаевич. — Показать динамику изменений во времени».

Конечно, ему, как любому нормальному человеку, небезразлична судьба планеты. Он поддерживает Киотский протокол, уверен, что количество промышленных выбросов в атмосферу надо ограничивать. «Тем не менее, является ли антропогенный фактор ведущим в глобальном потеплении, точного ответа на этот вопрос, по моему мнению, сейчас не существует», — сказал на прощание профессор Арефьев.