Новые улицы, часть 7

«Новая среда» продолжает серию публикаций о людях, в честь которых в Обнинске названы новые улицы. Самих улиц еще нет, а имена есть. О них и речь.

Основатель

Если бы не Владимир Николаевич Глазанов, то в Обнинске ни при каких обстоятельствах не появился бы ИАТЭ. Институт, который родился как филиал МИФИ, потом получивший самостоятельность, а затем заново ставший структурным подразделением одного из лучших московских вузов, — его детище. Об этом напоминает мемориальная доска на главном учебном корпусе института. Аллея, которая к нему ведет, носит имя Глазанова. А в будущем одна из улиц Заовражья будет названа в его честь — соответствующее решение уже принято городским Собранием.

Глазанов был человеком невероятной пробивной силы — все, что хотел сделать, у него получалось, перед ним рушились все преграды. И если бы не внезапная смерть, то ИАТЭ как независимый вуз появился бы не в 1985 году, а на 20 лет раньше — для него уже построили первый этаж нового корпуса. Но не будем забегать вперед.

Владимир Николаевич впервые появился в будущем Обнинске в 1948 году зрелым 50­-летним человеком, за могучими плечами которого были необыкновенные взлеты и страшные трагедии. Он к тому времени не имел никакого отношения к ядерной физике, но был матерым ученым-электротехником, профессором, доктором наук, автором выдающихся изобретений.

«Притащил» его в лабораторию «В» (будущий ФЭИ) генерал­-лейтенант Авраамий Завенягин, на тот момент начальник легендарной «девятки» — 9­-го управления специальных институтов МВД СССР, заместитель Лаврентия Берия.

Глазанов и Завенягин были до этого хорошо знакомы. В 30­-е годы Авраамий Павлович был «гражданином начальником», руководил Норильлагом, строительством Норильского металлургического комбината, командовал восемью тысячами заключенных. А Владимир Николаевич был «зека» в этом лагере. Попал он туда по ложному доносу, осужденным на 8 лет за антисоветскую деятельность, потом в 1955­-м его полностью реабилитировали.

Как же случилось такое, что всемогущий Завенягин обратил внимание на какого-­то «зека»? Мало ли их было, инженеров и изобретателей, молча долбивших ломами вечную мерзлоту? Однако Глазанов выделился сразу, потому что ни в чем не мог терпеть «бардака». Опытный глаз ученого-­электротехника сразу отметил, что электрооборудование стройки заземлено «для галочки» — понавбивали в землю массивных железяк, а толку? Мерзлота — это природный изолятор, ток не проводит. Глазанов поднял по этому поводу шум, который дошел до Завенягина. «Гражданин начальник», неплохо знавший физику, сразу понял, что «зека» дело говорит, и поручил создать ему электротехническую лабораторию. А Владимир Николаевич, освобожденный от тяжкого физического труда, сообразил, как надо решить проблему с заземлением. Рядом со стройкой было глубокое, а поэтому непромерзающее озеро — на его дне обычная, токопроводящая почва. На дно уложили массивную свинцовую решетку, а к ней подвели заземляющие кабели — и все электротехническое оборудование этим самым получило надежную защиту. Глазанов же продолжил прикладные исследования — нашел способ отогревания земли током высокого напряжения. Все это легло в основу кандидатской диссертации — Завенягин отпустил расконвоированного Глазанова защищать ее в Москву. А в 1948-­м ученый стал доктором наук за создание электростатической установки по обогащению каменного угля.

Завенягин понимал, что этот человек справится с любой научной задачей — и Глазанов практически с нуля начал осваивать атомную отрасль. Надо было создать комплекс ускорителей для решения задач фундаментальной ядерной науки — и создал. Глазанов быстро поднимался по служебной лестнице, и при Блохинцеве стал его заместителем по науке.

Достаточно скоро стало ясно, что лаборатории «В» нужно самой готовить кадры, «заточенные» под ядерную физику. А создать вуз с нуля было ой как непросто — в стране, разрушенной войной, каждая копейка была на счету. Но дело было поручено Глазанову, и он справился. В 1950 году было открыто заочное отделение МИФИ, через два года — вечернее, а в 1962­-м образовали очное обучение. Поначалу использовалась часть школы им Шацкого и подвалы общежитий. Но пробивной Глазанов «выбил» строительство роскошного здания для филиала МИФИ (в нем сейчас располагается техникум). Владимир Николаевич добивался того, чтобы его вуз стал самостоятельным, и добился — в 1963 году министерством высшего образования был подписан соответствующий приказ, и даже строительство началось. Но в 1964-­м Глазанов скоропостижно скончался, и пробивать осуществление идеи стало некому. А ФЭИ забрал новостройку себе под более нужный, как тогда думали, ЦИПК. ИАТЭ же, как независимый вуз, открылся только в 80­-е годы…

WhiteSands Treatment Center