Новые улицы, часть 6

«Новая среда» продолжает серию публикаций о людях, в честь которых в Обнинске названы новые улицы. Самих улиц еще нет, а имена есть. О них и речь.

Ефим Великий

Легендарный министр Средмаша Ефим Павлович Славский, трижды Герой Социалистического труда, кавалер 10 орденов Ленина и множества других наград, очень высоко ценил сравнительно невысокое звание Почетного гражданина Обнинска.
Последний раз Ефим Славский был в Обнинске в 1989 году, уже не министр, уже не страшный, но по­-прежнему уважаемый и даже почитаемый. Его пригласили на 35­-летие Первой в Мире АЭС. Как вспоминает ветеран ФЭИ Лев Кочетков, подготовились к визиту высоких гостей как следует: большой запас пригласительных билетов в ДК ФЭИ, цветы, речи, концерт самодеятельности. Ну и банкет, разумеется.
А народа на торжество собралось всего ползала. То ли лето повлияло, то ли чернобыльская авария, случившаяся за три года до этого — чего уж тут праздновать на таком фоне? «И эти ползала были для него как нож в сердце, по самую рукоятку, — делится воспоминаниями Лев Алексеевич. — В конце торжественной части этого мероприятия выступал Ефим Павлович. Он рассказывал, что сделал Минсредмаш для страны, какое значение имела Первая АЭС. «Разве так нужно отмечать юбилейные даты этой станции?! Лучше бы вовсе не организовывали этой встречи!» — упрекал собравшихся Славский. Гости отказались от обеда, зашли только выпить чаю. Ефим Павлович продолжал негодовать: «Вы столько лет без аварий продолжаете эксплуатировать по сути дела опытную установку. Не похороны нужно устраивать, а большой праздник в честь первенца атомной энергетики!» Обидно было старику…

Ефим Павлович прожил огромную интереснейшую жизнь. Родился в 1898 в Донбассе, работать пошел с 13­-ти лет на завод. Воевал в гражданскую, до 30 лет служил в Красной армии, а потом резко изменил судьбу — отправился учиться. Пришел на производство рядовым инженером, а через семь лет стал директором завода. Перед войной его назначили директором крупнейшего в СССР алюминиевого комбината в Запорожье. Когда напали немцы, Славскому удалось без потерь эвакуировать производство на Урал, за что и получил первого «Ленина» — без алюминия самолеты не построишь.

Второй раз круто поменялась его судьба, когда встретился с Игорем Курчатовым в 1943 году. Научный руководитель атомного проекта поручил Славскому как специалисту по производству графитовой электродной массы наладить выпуск графита высочайшей степени очистки. Как рассказывал Ефим Павлович, он тогда и малейшего представления не имел, зачем Курчатову чистейший графит. А он был нужен для первого реактора, который запустили в СССР в 1946 году. Вот так незаметно для себя Славский вошел в атомную отрасль. А в 1957­-м он стал министром Средмаша, могучего ведомства, отвечавшего за разработку и производство ядерных боеприпасов, строительство атомных электростанций, кораблей и подводных лодок с ядерными двигательными установками, добычу урановой руды и других необходимых полезных ископаемых. Этот пост он занимал до 1986 года, почти 30 лет! Так долго не работал ни один министр, у Славского абсолютный рекорд.
Ефим Павлович был тесно связан с Обнинском. В марте 1954­-го его назначили руководителем Государственной пусковой комиссии Первой АЭС. Славский буквально дневал и ночевал на стройплощадке, потому что два ранее установленных срока пуска станции были уже сорваны — обстановка чрезвычайно нервная. Вот как вспоминает это время Лев Кочетков: «Помню, как в эти дни Ефим Павлович спустился вместе с бригадиром монтажников, сооружавших первый контур, и директором института Дмитрием Ивановичем Блохинцевым на нижнюю отметку, в бокс насосов. Бригадир, оправдываясь перед Ефимом Павловичем за срыв «последнего» графика на сутки, сказал ему, что «вот мол, в чертеже ошибка, колено трубопровода выполнить нельзя, так как его прокладке мешает бетонная стена бокса, что он два дня говорит об этом заказчику (Блохинцеву), а тот «не чешется!» Что тут было! Ни в сказке сказать, ни пером описать. Думаю, что Дмитрий Иванович имел впервые в жизни такой «воспитательный момент», а про меня и говорить нечего: хотелось испариться или провалиться под землю».
Как только станцию запустили, выяснилось, что построили ее «криво» — топливные каналы текли, и встал вопрос о ее закрытии или реконструкции для перевода на жидкометаллический теплоноситель. Первую АЭС отстоял Славский. Она продолжила работу под его личную ответственность — и с авариями постепенно разобрались.
В СССР были построены десятки средмашевских городов, но Обнинск был дорог Славскому по-особенному. Он много вложил личных усилий, чтобы Обнинск стал «образцовым коммунистическим городом». Принимали его здесь как дорогого гостя, а у председателя горисполкома Антоненко сложились с ним дружеские, доверительные отношения. Поэтому и присвоение звания Почетного гражданина Обнинска он воспринял как особую награду.
Характер у Славского был тяжелый. Мог распекать подчиненных так, что люди вжимали головы в плечи. Но, как ни странно, его любили и за глаза называли Ефим Великий. Почему? Ефим Павлович при всем своем крутом норове никого не унижал. А еще обладал феноменальной памятью — знал по имени-­отчеству несколько тысяч человек, помнил, кто какие обещания давал. И чувство юмора было. Однажды Горбачев сказал своим министрам: «Кто старше 60­-ти, пишите заявления». Славский спросил: «А тем, кто старше 80­-ти, тоже писать?». И его оставили в покое. На время.
Чернобыльскую аварию Горбачев ему не простил, хотя именно Славский в возрасте 88 лет(!) руководил аварийными работами и скорейшим сооружением саркофага. Ефима Павловича вызвали в Кремль, и премьер-­министр Николай Рыжков предложил ему уйти. Славский написал: «Прошу уволить меня, поскольку я глуховат на левое ухо».
Ефим Павлович умер за месяц до распада СССР. Он не застал крушения страны, которую своими трудами вывел в разряд сверхдержав.

WhiteSands Treatment Center