Новые улицы

Через два­-три года в Обнинске должны появиться новые улицы — планы будущих районов наукограда созданы, и улицам уже даны официально утвержденные наименования. Многие из них названы в честь выдающихся людей. «Новая среда» рассказывает о них.

САМОРОДОК
Владимир Малых был без пяти минут Нобелевский лауреат.
В 1960 году американский физик Дональд Глейзер получил Нобелевскую премию за изобретение пузырьковой камеры, трекового детектора элементарных заряженных частиц. «Представляете себе, однажды мне показали отчет Владимира Малых, в котором была описана вся теория подобного прибора, — говорит известный обнинский ядерщик Юрий Казанский. — Он делал эту работу параллельно и независимо от американца. Довел бы до конца — и еще неизвестно, кто за пузырьковую камеру получил бы «нобеля».
Трековый детектор, скорее всего, для Малых был «забавой», потому что перед ним стояли очень серьезные прикладные задачи, и решать их нужно было в первую очередь, безотлагательно. И вот пример. В 1952 году начали строить Первую в мире АЭС, это было чистой воды авантюрное решение. Хотя бы потому, что главная составляющая реактора — тепловыделяющие элементы (твэлы) — на тот момент разработаны не были.
И вот ситуация — конец 1953 года, здание под АЭС построено, уже идет монтаж оборудования, а твэлов нет. Над их конструкцией бьются несколько институтов, но не получается — изделия не выдерживают испытаний. Владимир Малых, на тот момент заведующий технологическим отделом, тоже колдует. Бывает, что даже по ночам сам вырезает на токарном станке урановые детали. это опасно — металл в любую секунду может вспыхнуть, поэтому и занимается этим, когда в мастерских никого нет. Но тоже — все не то, и его твэл не выдерживает испытаний. Вдруг озарение — вместо монолитного он попробовал использовать порошкообразный уран. И все получилось! Было же тогда Владимиру Малых 30 лет. Он один превзошел несколько научных коллективов.
Мало того — у него даже не было высшего образования! Он родился в 1923 году в глубокой провинции в интеллигентной семье. Школу окончил с медалью, которая открывала двери любого вуза, но он из­-за материальных проблем стал работать учителем.

В 1943­-м его призвали на войну, но до фронта он не доехал — попал под бомбежку и получил контузию. Его комиссовали. Малых поступил на физфак МГУ, но из-­за безденежья учиться не смог — устроился там же лаборантом. Однако его таланты заметили — так он и оказался в будущем Обнинске. И здесь Малых прошел путь по карьерной до заместителя директора ФЭИ по науке.
За твэл для реактора Первой АЭС он получил Ленинскую премию. А потом — беспрецедентный случай — ему, не окончившему вуз, разрешили защитить кандидатскую диссертацию. А на защите дали степень доктора наук!
Малых, без всякого сомнения, был гением ядерной физики. У него получалось то, что не могли сделать другие. Государство его за это ценило — и за разработку твэлов для реакторов подводных лодок его наградили Золотой Звездой Героя труда.
Владимир Александрович никогда не пасовал перед трудностями. В 60­е годы институту поручили разработать ядерный ракетный двигатель. Для производства его керамических частей потребовалась большая вакуумная печь. Ее заказали одному специализированному заводу, но там развели руками — извините, такого не только мы, но и во всем мире не делают. Малых построил печь за 4 месяца! Правда, потом работы по ракетному двигателю свернули — оказалось слишком дорого, да и небезопасно.

Но в космос Малых все­таки «попал». Он разработал то, что в ФЭИ назвали «гирлянда Малыха» (хотя по нормам русского языка его фамилия не склоняется) — цепь термоэмиссионных преобразователей, без которой невозможно было создать ядерную энергетическую установку для космических спутников. Несколько десятков кораблей вывели на орбиту с этими «гирляндами».
— Малых обладал сложным характером. Пробивал решение задач всеми возможными способами — он даже жаловался на начальство, — вспоминает бывший секретарь парткома института Анатолий Белов.
— На Лейпунского кляузы писал?
— Лейпунский — это мелочи, — продолжает Анатолий Петрович. — Он писал жалобы на министра Славского в Политбюро.
Сам же Малых при этом был далеко не безупречен. В конце 60­х все чаще стал прикладываться к бутылке, из­-за чего вышла очень некрасивая история — уехал в Москву в командировку и вовремя оттуда не вернулся — загулял на 4 дня, попал в милицию, оттуда на работу пришла «телега», на которую руководство института обязано было отреагировать. «Мы решили не раздувать это дело, спустили на тормозах», — вспоминает Анатолий Белов.
Тем не менее, повод «прищемить хвост» неуживчивому Малых нашелся — вскоре он написал заявление об уходе, став на многие годы в ФЭИ «фигурой умолчания». Только в 1993 году, когда отмечалось его 70­-летие, на одном из зданий института установили мемориальную доску в честь великого ученого.
Умер же он в 1973-­м. Похоронен в Москве, где работал последние годы жизни.