Их не будут проходить в школе

21 июля в 15.00 в Центральной библиотеке читатели встретятся с уникальными русскими поэтами-­авангардистами Константином Кедровым и Еленой Кацюбой, чье творчество не укладывается ни в какие хрестоматии.
Коль верно утверждение Бориса Пастернака о том, что поэзия — это езда в незнаемое, то Константин Кедров и Елена Кацюба могут считаться одними из самых смелых «ездоков» в этом направлении. Впрочем, в это самое незнаемое они едут вовсе не наобум, а вооруженные строгими лингвистическими знаниями. Константин Кедров, к примеру, создал собственную систему стихосложения, назвав ее авторм-­палиндронавтика. В этой системе важную роль играют анаграмма и палиндром.

Что такое палиндром, многие знают с детства — «А роза упала на лапу Азора» одинаково читается в обоих направлениях. Туда — обратно. То есть, в палиндроме движение времени из будущего к прошлому — от конца строки к ее началу Константин Кедров рассматривает как обратную перспективу времени. Например, «Я мер время». Кроме того палиндром есть частный случай анаграммы — рокировки букв. Например: червь и чрево. «Червь, вывернувшись наизнанку чревом, в себя вмещает яблоко и древо». Иными словами, речь идет о принципиально новом восприятии пространства­-времени, о той самой езде в незнаемое, о которой говорил Борис Пастернак. «Кедров из тех, которые продолжаются, как Пастернак. Он великий человек», — Андрей Вознесенский знал, что говорил. Недаром поэта и доктора философии Константина Кедрова в 2003 году номинировали на Нобелевскую премию по литературе.
Елена Кацюба полностью и давно разделяет взгляды Константина Кедрова на то, как и куда должна развиваться современная поэзия. Так, в 1985 году поэтесса создает знаменитую анаграммно­-палиндромную поэму «Свалка». По мнению литературоведов, её стих отличают изысканная пластика, лиричность, философичность, ирония и самоирония. Красноречивы и сами названия поэтических книг: «Лад ладони», «Вересковый ветер», «Дао дома», а название самого полного собрания стихов точно передает смысл её поэзии — «Игр рай».
Впрочем, несмотря на практическую творческую неразлучность с Константином Кедровым (тандем Кедров­-Кацюба нередко можно встретить на поэтических фестивалях и встречах с читателями), Елена Кацюба есть самостоятельная и уникальная поэтическая единица — свое направление в поэзии она называет «лингвистическим реализмом». «Это когда в стихе все диктует само слово, — говорит поэтесса. — Если в начале было Слово, то все слова произошли именно от него различными способами». И в подтверждение своего тезиса Елена Кацюба первой применила в поэзии способ творения из одного слова других слов путем поочередной замены одной буквы, назвав это действо «стихийной мутацией». Так мрак превращается в свет, небо в море, слон в муху, проза в поэзию…
Теперь о главном. Читателям, воспитанным на ласкающей слух эстрадной поэзии Ларисы Рубальской и Андрея Дементьева, может показаться, что Константин Кедров и Елена Кацюба — это поэты для узкого круга почитателей и ценителей. Между тем, это бесспорная и востребованная классика современного авангарда — анаграммно-­палиндромический дуэт регулярно выступает с поэтическими концертами, собирая если не стадионы, то вместительные залы во всяком случае. И тому есть причина: такая поэзия, которую предлагают Кедров и Кацюба, лучше воспринимается в живом исполнении — на слух, нежели с бумажного листа.

WhiteSands Treatment Center