Хотели, как лучше

Реформа Академии наук мало коснется обнинской науки, однако есть вероятность, что аналогичные изменения через какое-то время произойдут и в отраслевых институтах.
«Когда наш институт вывели из состава Академии медицинских наук, мы огорчились, — комментирует реформу на условиях анонимности один из очень известных врачей МРНЦ, — зато сейчас, глядя на то, что делают с Академией наук, мы радуемся, что это нас не касается».
Что интересно, немалое число обнинских ученых, когда мы к ним обратились с просьбой высказать свое мнение о реформе РАН, отказались от комментариев. Типичный ответ: «У меня нет мнения по этой проблеме». Понять людей несложно — реформа непопулярна, академические институты протестуют, но высказывать свое мнение, которое не совпадает с «генеральной линией», в обнинских НИИ рискует далеко не каждый. А в ФЭИ, например, сотрудникам вообще запрещены несанкционированные контакты с прессой — все, как в советские времена.
Реформа напрямую большинство обнинских институтов не задевает — они ведомственные, ФЭИ и «Карповка» подчиняются госкорпорации «Росатом», ОНПП «Технология» — госкорпорации «Ростехнологии» и т.д. Однако в Обнинске имеются и два академических института — это Геофизическая служба РАН и ВНИИСХРАЭ, подчиненный Российской академии сельскохозяйственных наук, которая теперь войдет в состав «большой» Академии.
Директор Геофизической службы, член­-корреспондент РАН Алексей Маловичко отказался комментировать реформу, сославшись на занятость. А директор ВНИИСХРАЭ, академик РАСХН Рудольф Алексахин вполне предсказуемо сказал, что она ему не нравится: «Главная претензия — нами теперь будет управлять чиновный мир — люди, которые не знают, что такое наука, не имеющие опыта работы в этой сфере. Наверное, это молодые, амбициозные люди, жаждущие поруководить, но не имеющие на то ни малейшего морального права. Это провальный путь для развития науки». Опасения Рудольфа Михайловича понятны. Всю свою историю ВНИИСХРАЭ подчинялся РАСХН, сельхозакадемия теперь ликвидируется, а учредителем обнинского института станет новое Федеральное агентство по управлению имуществом РАН, подчиненное непосредственно правительству.

К чему это приведет? «Представьте себе, что вы руководитель академического института, и у вас есть начальник над имуществом, который связывает вас по рукам и ногам, — говорит доктор наук, профессор Павел Тулупов. — Вы теряете самостоятельность, и если вам, например, захочется создать новый отдел или лабораторию, это будет сделать очень трудно». Недаром же Рудольф Алексахин делает печальный вывод: «Нам предстоит борьба за выживание».
Директор ВНИИСХМ, доктор наук, профессор Александр Клещенко считает, что происходящее напоминает самую знаменитую фразу Виктора Черномырдина: «Хотели, как лучше, а получилось, как всегда». «Я не жду ничего хорошего, — говорит Александр Клещенко. — Конечно, есть логика в том, что ученый должен заниматься только наукой. Но не получится ли так, что замдиректора по управлению имуществом встанет над директором, парализуя всю научную работу? Сейчас это коснулось только академической науки, но я уверен, что подобные реформы в скором времени произойдут и в ведомственной науке, и это затронет все НИИ нашего города».
С другой стороны, у обнинских ученых накопилось немало претензий к Академии наук, и необходимость ее реформирования, по мнению многих, давно назрела. Ветераны обнинской науки до сих пор хранят обиду на Академию за то, что в ее ряды не приняли Александра Лейпунского, чье изобретение реактора на быстрых нейтронах было вполне достойно Нобелевской премии. «Академия закостенела, в нее принимали тех, кого не следовало бы — говорит Павел Тулупов. — Ее необходимо реформировать, ужесточив правила приема».
«Мне кажется, что, начиная с 80­-х годов, академическая наука начала отставать и терять свою результативность по сравнению с прикладной, — продолжает тему главный конструктор ОНПП «Технология», доктор наук, профессор Владимир Викулин. — Академическая наука слабо заявляла о себе. Не было серьезных научных открытий. За последние годы была получена только одна Нобелевская премия — но ее дали Жоресу Алферову за исследования 30-­летней давности. Поэтому вопрос о том, как управлять Академией, в том числе ее хозяйственной деятельностью, назрел. Разумеется, необходимо применять меры, направленные на повышение ее эффективности».
Общепризнанный критерий эффективности — это индекс цитирования в научных трудах, то есть количество ссылок на публикации. Цитируемость работ российских ученых в мире, как заявляют эксперты, невелика — около 2%. Однако не стоит этому сильно удивляться, индекс цитирования соответствует объемам вложений в науку. На российских ученых тратится из бюджета 10 млрд. долларов, а на американских в 30 раз больше — 300 млрд., и индекс цитирования штатовских специалистов приближается к 60%. К тому же российские НИИ, в том числе и академические, за последние 20 лет понесли серьезные кадровые потери — огромное число молодых ученых уехали за границу, потому что с таким уровнем финансирования они не могли реализовать себя на Родине. В том числе недавние Нобелевские лауреаты Константин Новоселов и Андрей Гейм.
Может быть, в условиях ограниченного финансирования отделение хозяйственной деятельности от научной и принесет по замыслу реформаторов свои положительные плоды, однако многие обнинские ученые видят в этом, скорее, не помощь, а наоборот, препятствие в развитии отечественной науки.

WhiteSands Treatment Center